Притча Человек, которому хватало денег
Деловая притча от Сергея Занина
Жил некогда в прославленном Дамаске человек по имени Хаким. Он держал самую лучшую кондитерскую лавку во всем городе. И это не было преувеличением. Стоило кому-то в разговоре упомянуть имя Хакима, как собеседники умолкали, начинали блаженно улыбаться и сглатывать слюну, буквально наяву ощущая вкус восхитительного рахат-лукума, лимонной нуги, сказочной пахлавы. А печенье с корицей! А чудесная халва! Только в двух местах можно было попробовать такую халву — в лавке старого Хакима и на небесах.
С самого утра в лавке толпился народ — от гордых богачей до простого люда. Покупатели знали, что надо прийти как можно раньше, потому что к обеду всё распродавалось подчистую. Хаким и его единственный приказчик честно старались угодить покупателям, два кондитера трудились не покладая рук, но охотников унести домой корзинку со сладостями было всегда намного больше, чем самих сладостей. Унести — не значит донести! По дороге домой десять сдобных пирожков необъяснимым образом превращались в два, и домочадцам приходилось довольствоваться путаными байками о карманных ворах или нападении бродячих собак.
Рассказывают, что даже закоренелые пьяницы отказывались от выпивки, чтобы сберечь деньги для лавки Хакима. Но для их несчастных жён ничего не менялось. Не в силах устоять перед сладким соблазном, бывшие пропойцы, как и прежде, продавали домашние вещи и клянчили медяки у посетителей лавки.
А однажды с Хакимом произошла поистине удивительная история. Вдруг среди бела дня раздался громкий топот, лязг металла, испуганные крики покупателей — и в лавку ворвался целый отряд дворцовых стражников. Они без всяких церемоний вытащили ошеломлённого хозяина из-за прилавка и повели во дворец. Он умолял их объяснить, в чём его вина, но в ответ слышал только страшные слова:
— Была бы плаха, а виновный найдётся!
И вот Хакима ввели в огромный зал, от края до края заполненный раззолочёнными вельможами, и поставили на колени перед троном.
— А-а, это тот самый лавочник, — услышал он грозный голос властителя Сирии и Палестины. — Встань и подойди ближе.
Ноги Хакима подкашивались от страха. Мысленно он уже распрощался с жизнью, только надеялся, что переход в лучший мир будет не слишком мучительным.
— Слышал ли ты, лавочник, мой сегодняшний приказ? — сурово спросил эмир. — Тот, кто принесёт в гарем хотя бы одно пирожное из твоей лавки, будет немедленно повешен на городской стене.
— Но почему, о сиятельный эмир? — заикаясь, спросил Хаким.
— А потому, что мои жёны и наложницы души не чают в твоих сладостях и поедают их без меры и счёта. Евнухи жалуются, что они отказываются от обычных кушаний и толстеют прямо на глазах. Я бы простил это прегрешение, ведь красивая женщина не должна быть тощей. Но мне стало казаться, что они любят твой ореховый чак-чак больше, чем своего повелителя. А это уже государственное преступление!
При этих словах Хаким зажмурился от ужаса и как подкошенный упал на колени. Но эмир вдруг расхохотался и сказал:
— Но я их понимаю! Я сам иногда так объедаюсь твоей несравненной пахлавой, что мне уже не до любовных утех с моими красавицами!
— Пощади, о царь царей! — вскричал ничего не соображающий Хаким.
Эмир расхохотался ещё громче, а за ним засмеялись визири, чиновники, иностранные послы, слуги и стражники.
— Не бойся. Сегодня мы не караем, а награждаем. Я жалую тебе звание Поставщика Великого Эмира и дарую почётнейшую привилегию бесплатно доставлять к моему столу твой несравненный розовый шербет. Ступай, лавочник. И не забудь о пахлаве!
Об этой истории уже к вечеру знал весь город, и покупателей в лавке стало вдвое больше прежнего. Глядя на постоянную толчею перед прилавком, друзья не раз говорили Хакиму:
— Разве ты не видишь, что давно пора построить новую большую лавку? А ещё надо нанять кондитеров и приказчиков. Зачем тебе весь день стоять на ногах и прислуживать покупателям? Ведь ты теперь поставщик самого эмира! Ты Можешь заработать уйму денег и жить в своё удовольствие.
Хаким отмахивался:
— Нет, друзья, я даже думать об этом не хочу. Новые заботы не сравнятся с новыми доходами. Надо строить новую лавку, надо нанимать приказчиков, надо искать новых кондитеров — попробуй найди таких же умелых, какие работают у меня сейчас. И потом: мне совершенно хватает того, что я имею. И я люблю своих покупателей, я с радостью встречаю их в лавке. Многих я знал ещё детьми, и теперь они покупают мои сладости уже для своих собственных детей и внуков.
Друзья только разводили руками:
— Немыслимо! Как человеку может хватать денег, да ещё когда деньги сами лезут в руки?
Однажды в дом лавочника пришли пять самых богатых дамасских купцов во главе с суконщиком Гасаном.
— Выслушай нас, уважаемый Хаким. Ты делаешь лучшие сладости в Дамаске. Да, что в Дамаске! Мы побывали во множестве земель и готовы поклясться, что во всём подлунном мире нет ничего вкуснее твоих лакомств. — Купцы зачмокали губами, а Гасан продолжил: — Согласись, что было бы неразумно упустить такую великолепную возможность.
— О какой возможности вы говорите, почтеннейший Гасан?
— Мы полагаем, что тебе следует расширить твоё дело.
— Да, я подумываю открыть новую лавку в западной части города, — важно произнёс Хаким. Это была неправда, но ему не хотелось ударить в грязь лицом перед такими именитыми гостями.
Гасан небрежно махнул рукой:
— Речь не о западной части, и тем более не об одной лавке! Ты можешь открыть лавки не только в Дамаске, но и в Каире, Багдаде, Самарканде, Марракеше! Ты можешь стать поставщиком самого халифа Гаруна аль-Рашида, да продлятся его годы вечно! Но и это только начало. Вывеску «Знаменитые сладости Хакима» — кстати, тебе нравится название? — так вот, эту вывеску должны увидеть и за пределами правоверного мира: в ромейском Константинополе, франкском Париже и даже в Восточной империи Великого Жёлтого Императора. Твои пирожные будут вкушать султаны и короли и платить за них червонным золотом. Ты станешь богатым и знаменитым, купишь дом за городом, роскошный паланкин, возьмёшь молодую жену, твоя-то, прости меня, уже совсем старая и мало на что годится.
Хакиму вдруг стало страшно, как когда-то во дворце эмира.
— Досточтимые гости, я простой лавочник, мне не нужны империи и королевства. Мой отец и мой дед тоже были простыми лавочниками и завещали мне эту лавку, а я, если на то будет воля Всевышнего, передам своё дело сыну. К тому же пяти жизней не хватит даже на то, чтобы объехать все эти города и земли, не то, что управлять лавками. Признаться, я с одной-то едва справляюсь. Как уследить за работниками, если они находятся в тысяче фарсангов от тебя? Без присмотра хозяина они начнут воровать и лениться, мои сладости уже не будут такими вкусными, а имя Хакима станет посмешищем.
Гасан успокоительно поднял руку:
— Для всех лавок надо нанять управляющих, раз в три месяца они будут отсылать тебе выручку. Тебе не о чём тревожиться. Мы будем рады войти в твоё дело, поможем тебе и советом, и деньгами. Мы люди опытные и большую часть хлопот возьмём на себя.
— А можно сделать и по-другому, — сказал виноторговец Максуд. — Ты будешь продавать всем желающим свои рецепты и право использовать вывеску «Знаменитые сладости Хакима». Продавать за очень большие деньги!
— Ничего не выйдет, — упирался Хаким. — Многие кондитеры выведывали у меня мои рецепты. Я никому не отказывал. И что же? Вкус был совсем не тот!
— Кто в Генуе или в Мешхеде будет знать настоящий вкус твоих пирожных? Немного хуже, немного лучше — какая разница? Зато уже через год ты будешь купаться в деньгах.
Хаким твёрдо ответил:
— Я не хочу купаться в деньгах. Мне достаточно тех, что у меня есть. И мне нравится моя лавка, нравится самому стоять за прилавком. И моя старая жена меня тоже устраивает!
Гасан даже подскочил со скамьи:
— Разве так бывает? Разве человеку может быть достаточно денег? Разве не за тем люди открывают лавки и мастерские, чтобы зарабатывать столько, сколько можно заработать, а заработанные деньги немедленно вкладывать в расширение и умножение дела? И если подворачивается случай стать богачом, разве не безумие — отказываться от такого случая?
Купцы наперебой убеждали Хакима, однако он стоял на своём. Снова и снова приходили они к Хакиму, но так и не смогли его уговорить. Он желал жить, как прежде, и наотрез отказался менять свою жизнь.
Абхазские притчи Армянские притчи Ассирийские притчи Афганские притчи Африканские притчи Библейские притчи Бирманские притчи Большие притчи Буддийские притчи Бурятские притчи Вайшнавские притчи Ведические притчи Восточные притчи Греческие притчи Грузинские притчи Даосские притчи Даосские притчи от Чжуан-цзы Деловые притчи Деловые притчи о Пути торговли Деловые притчи от Сергея Занина Дзэнские притчи Евангельские притчи Еврейские притчи Ингушские притчи Индийские притчи Исторические притчи Китайские притчи Конфуцианские притчи Короткие притчи Маленькие притчи Новые притчи Персидские притчи Поэзия Православные притчи Притчи Притчи Соломона Притчи для детей Притчи от Ошо Русские притчи Современные притчи Сутра ста притч Тосты-притчи Хасидские притчи Христианские притчи Эзотерические притчи
